Неточные совпадения
Я
знаю, ты мне послан Богом,
До гроба ты
хранитель мой…
Знал Алеша, что так именно и чувствует и даже рассуждает народ, он понимал это, но то, что старец именно и есть этот самый святой, этот
хранитель Божьей правды в глазах народа, — в этом он не сомневался нисколько и сам вместе с этими плачущими мужиками и больными их бабами, протягивающими старцу детей своих.
Буду, буду спокоен, весел буду, передайте ей по безмерной доброте души вашей, что я весел, весел, смеяться даже начну сейчас,
зная, что с ней такой ангел-хранитель, как вы.
Чиновником я не родился, ученым не успел сделаться, и, прежде, когда я не
знал еще, что у меня есть дарование — ну и черт со мной! — прожил бы как-нибудь век; но теперь я
знаю, что я
хранитель и носитель этого священного огня, — и этого сознания никто и ничто, сам бог даже во мне не уничтожит.
Милая, бедная О! Розовый рот — розовый полумесяц рожками книзу. Но не могу же я рассказать ей все, что было, — хотя б потому, что это сделает ее соучастницей моих преступлений: ведь я
знаю, у ней не хватит силы пойти в Бюро
Хранителей, и следовательно —
— Вот даже как! А вы
знаете, что, как всякий честный нумер, я, в сущности, должен немедленно отправиться в Бюро
Хранителей и…
Кто
знает: может быть, именно их,
Хранителей, провидела фантазия древнего человека, создавая своих нежно-грозных «архангелов», приставленных от рождения к каждому человеку.
Вверху невысоко — метрах в 50 — жужжали аэро. По их медленному низкому лету, по спущенным вниз черным хоботам наблюдательных труб — я
узнал аппараты
Хранителей. Но их было не два и не три, как обычно, а от десяти до двенадцати (к сожалению, должен ограничиться приблизительной цифрой).
— От имени
Хранителей… Вам — кому я говорю, те слышат, каждый из них слышит меня — вам я говорю: мы
знаем. Мы еще не
знаем ваших нумеров — но мы
знаем все. «Интеграл» — вашим не будет! Испытание будет доведено до конца, и вы же — вы теперь не посмеете шевельнуться — вы же, своими руками, сделаете это. А потом… Впрочем, я кончил…
S… Почему все дни я слышу за собой его плоские, хлюпающие, как по лужам, шаги? Почему он все дни за мной — как тень? Впереди, сбоку, сзади, серо-голубая, двухмерная тень: через нее проходят, на нее наступают, но она все так же неизменно здесь, рядом, привязанная невидимой пуповиной. Быть может, эта пуповина — она, I? Не
знаю. Или, быть может, им,
Хранителям, уже известно, что я…
Я
знал: прочтенное ею письмо — должно еще пройти через Бюро
Хранителей (думаю, излишне объяснять этот естественный порядок) и не позже 12 будет у меня. Но я был смущен этой самой улыбочкой, чернильная капля замутила мой прозрачный раствор. Настолько, что позже на постройке «Интеграла» я никак не мог сосредоточиться — и даже однажды ошибся в вычислениях, чего со мной никогда не бывало.
Нет: после всего, что было, после того как я настолько недвусмысленно показал свое отношение к ней. Вдобавок ведь она даже не
знала: был ли я в Бюро
Хранителей, — ведь ей неоткуда было
узнать, что я был болен, — ну, вообще не мог… И несмотря на все —
Вечером, позже,
узнал: они увели с собою троих. Впрочем, вслух об этом, равно как и о всем происходящем, никто не говорит (воспитательное влияние невидимо присутствующих в нашей среде
Хранителей). Разговоры — главным образом о быстром падении барометра и о перемене погоды.
— Как и всякому масону, если вы долговременным и прилежным очищением себя приуготовитесь к тому. Орден наш можно уподобить благоустроенному воинству, где каждый по мере усердия и ревности восходит от низших к высшим степеням. Начальники
знают расположение и тайну войны, но простые воины обязаны токмо повиноваться, а потому число
хранителей тайны в нашем ордене было всегда невелико.
— Вы
знаете ангелов-хранителей?
— Таня, — воскликнул он, — если бы ты
знала, как мне тяжело видеть тебя в этом положении, как ужасно мне думать, что это я… я! У меня сердце растерзано; я сам себя не
узнаю; я потерял себя, и тебя, и все… Все разрушено, Таня, все! Мог ли я ожидать, что я… я нанесу такой удар тебе, моему лучшему другу, моему ангелу —
хранителю!.. Мог ли я ожидать, что мы так с тобой увидимся, такой проведем день, каков был вчерашний!..
Оба были добрые и ласковые люди, а Упадышевский впоследствии сделался истинным ангелом
хранителем моим и моей матери; я не
знаю, что было бы с нами без этого благодетельного старика.
Возьмите этот билетик, — продолжал он, развертывая конфетный билетик, — тут написано: «Я
знаю, ты мне послан богом, до гроба ты
хранитель мой».
Тут есть полная мысль, но разорвите его пополам: на одной половине осталось: «Я
знаю, ты мне послан богом», а на другой — «до гроба ты
хранитель мой».
«Еще не
знаешь ты, кто я.
Утешься! нет, не мирной доле,
Но битвам, родине и воле
Обречена судьба моя.
Я б мог нежнейшею любовью
Тебя любить; но над тобой
Хранитель, верно, неземной:
Рука, обрызганная кровью,
Должна твою ли руку жать?
Тебя ли греть моим объятьям?
Тебя ли станут целовать
Уста, привыкшие к проклятьям?» //..........
Маргаритов. Не говори так, дитя мое, не принижай себя; ты меня огорчаешь. Я
знаю свою вину, я загубил твою молодость, ну, вот я же и поправить хочу свою вину. Не обижай отца, не отказывайся наперед от счастья, которого он тебе желает. Ну, прощай! (Целует Людмилу в голову.) Ангел-хранитель над тобой!
Ну да, я всегда
знал, что этот
хранитель — нераспорядительный чиновник, да к тому же еще и взяточник. Когда будет случай, я скажу два слова фараону…
Хранитель милых чувств и прошлых наслаждений,
О ты, певцу дубрав давно знакомый гений,
Воспоминание, рисуй передо мной
Волшебные места, где я живу душой,
Леса, где я любил, где чувство развивалось,
Где с первой юностью младенчество сливалось
И где, взлелеянный природой и мечтой,
Я
знал поэзию, веселость и покой…
— Изволь. Я не
знаю, что заключалось в твоем письме; ты лжешь, что ты открыла какие-то пороки, потому что твое письмо привело мать в совершенный восторг. Я думал, как бы она с ума не сошла; она целовала твое письмо, прятала его у себя на груди; потом обнимала меня, плакала от радости и называла тебя благороднейшею девушкой и своим ангелом-хранителем. Неужто это все от открытия тобою твоих пороков?
—
Знаешь, какой он грозный, — прибавляла она, — тотчас снесет голову с бедной старушки. А кабы ты ведал, мой птенчик, мое наливное яблочко, как мать твоя крестная горюет, мечется во все стороны, не пьет, не ест, а во сне только и говорит что о тельнике, да, кажись, прости господи, и поганого басурмана прибирает.
Знать, ангел-хранитель отступился от моего дитятки.
Оба верные
хранителя тайны высокого дома хотя, как мы уже сказали,
узнали друг друга, но не выдали этого — Гладких от неожиданности, а Егор Никифоров из боязни, что Иннокентий Антипович может объяснить его возвращение в поселок близ высокого дома желанием получить вознаграждение за перенесенное наказание от богача Толстых, место которого он добровольно занял на каторге.
— Угадали, барышня! Видно, вы
знаете всех несчастных в округе… Я издалека и много дней уже скитаюсь по матушке-Сибири… Проснувшись, увидел, что вы идете… Почудилось мне, что будто ангел-хранитель мой спустился на землю… Наверное, барышня, мне фарт будет…
По стене, шкапами не занятой, висели лоскуты разных материй, пуками по цветам прибранных, тут же гусиное крыло, чтобы сметать с них пыль, мотки ниток, подметки и стельки новые и поношенные, содранные кожаные переплеты с книг и деревяшки для пуговиц — все это с надписями, иероглифами, заметками и вычислениями и все в таком порядке, что неусыпный
хранитель этих сокровищ мог в одну минуту взять вещи, ему нужные, и
знать, когда они поступили к нему в приход, сколько из них в расходе и затем в остатке.
Барон не
узнал его: в безумии отчаяния мог ли он помнить что-нибудь, пояснить себе что-нибудь? Он видел в нем только спасителя жены, своего ангела-хранителя, и готов был нести его на своих руках в спальню страдалицы.